читать дальше
За неделю до того, как отправиться на Зимние Олимпийские Игры в Ванкувер, безудержная звезда мужского одиночного катания рассказывает об угрозах, которые вынудили его отказаться от меха на костюме для произвольной программы.
Если вы следили за неровной, но неизменно пленительной карьерой фигуриста Джонни Вейра, вы и бровью не повели, когда он появился на катке во время американского национального чемпионата, состоявшегося в прошлом месяце, в костюме, украшенном стразами, рваными красными шрамами на спине, символизирующими пару оторванных ангельских крыльев, и декадентским мехом. Джонни воплощает в себе все те качества, за которые поклонники фигурного катания любят его, а ненавистники - ненавидят. "Если ты - фигурист, ты должен одеваться в костюм для фигурного катания, - сказал Вейр мне однажды в интервью для газеты "Los Angeles Times". - Ты не можешь одеваться во все черное и отправляться катать под Бетховена. В этом должен быть сюжет, а ты должен его рассказать".
Однако у активистов защиты прав животных своя долгая история ненависти к Джонни Вейру, вращающаяся в основном вокруг его гардероба: не любят его за то, что этот 25-летний русофил и звезда документального сериала "Be Good Johnny Weir" неравнодушен к меховым изделиям. Но его выступление на чемпионате с белым лисьим мехом на костюме, украшающим обнаженные плечи, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения "Друзей Животных". 20 января они написали открытое письмо, осуждая любовь Вейра к мехам в стиле Анны Вентур [главный редактор американского издания журнала "Vogue"]. После этого Вейр опубликовал заявление на IceNetwork.com, где было сказано, что он заменит лисий мех на костюме искусственным. Как обычно, стаккато пройдясь по моде, он добавил некоторое количество яда: "Надеюсь, активисты поймут, что мое решение поменять костюм ни коим образом не может считаться их победой. Это - ничья. Я не собираюсь меняться, чтобы их успокоить. Я меняюсь лишь для того, чтобы сохранить на Олимпийских играх свое спокойствие и спокойствие своих соперников".
Никогда не прибегающий к оправданиям и, как обычно, не распространяющийся о своей сексуальности, Вейр побеседовал с журналом "Advocate" об угрозах, о возможности изменения его костюма к программе "Падший ангел" в целом и о своем желании откатать прекрасную программу без того, чтобы кто-то лил на лёд кровь.
Advocate: Джонни, расскажи подробнее о последней драматической истории, которая с тобой приключилась.
Джонни Вейр: На американском чемпионате я катался в новом костюме, украшенном мехом белой лисы. Мне казалось, что это красиво, я думал, что это отлично отражает историю падшего ангела, которую я придумал для своей произвольной программы. Несколько дней спустя до меня дошли слухи о тарараме, устроенном "Друзьями Животных", которые опубликовали письмо, где было сказано, что они возмущены и требуют от меня больше не носить мех. Конечно, я ответил, что мех снимать не собираюсь. Они просто использовали меня, чтобы раскрутить свое имя: это - олимпийский сезон, прекрасное время для того, чтобы уцепиться с этой целью за кого-то [вроде меня].
Потом они стали отправлять факсы людям из моего окружения, моему дизайнеру, моему агенту. Не знаю, все ли отправители факсов были из организации "Друзья Животных", но прислано было очень много факсов и электронных писем. Кто-то из них разузнал мой номер телефона - вероятно, от какого-то друга моего друга моего друга - и стал наяривать мне.
Advocate: И какого рода были послания?
Вейр: Вроде таких: "Мы надеемся, что ты сдохнешь, а мы помочимся на твою могилу, мы хотим, чтобы тебя прикончили так же, как и лису для твоего костюма". Много говорилось о желании, чтобы я сдох. Так что я пришел к выводу о необходимости сделать заявление. Мне отнюдь не хотелось, чтобы все на свете думали, что я ежедневно охочусь на лис. Я поменяю костюм, но мое мнение в отношении одежды из меха не поменяется.
Advocate: Ты действительно почувствовал себя в опасности?
Вейр: Да, я чувствовал, что я в опасности. Если кто-то по какой-то причине слишком фанатеет - это может стать опасным. Я не знаю, какие именно сумасшедшие хотели навредить мне, моему тренеру, или моей семье. Я еду на Олимпиаду с искусственным мехом, потому что не хочу, чтобы во время моего проката какой-нибудь сумасшедший с трибун выливал на лед кровь. Я не хочу закончить свою карьеру как Моника Селеш [знаменитая венгерская теннисистка, которая вынуждена была уйти из спорта потому, что сумасшедший фанат воткнул ей в спину на полтора сантиметра разделочный нож - дело происходило в Германии, и этот человек, страстный поклонник Штеффи Граф, был крайне недоволен тем, что Селеш опережала его любимицу в мировой табели о рангах].
Существует вероятность того, что в этом костюме я вообще не появлюсь. Все будет зависеть от моего личного выбора: в чем я буду лучше выглядеть.
Advocate: Конечно, то, что ты рассказываешь, не укладывается ни в какие рамки и оправданиями не подлежит. Но если оставить в стороне вопросы личных угроз: некоторые люди ведут борьбу с меховой индустрией законными методами. Что ты скажешь им?
Вейр: Я хорошо знаю о работе меховой индустрии. Это - грязный бизнес, но это - бизнес, которым кто-то занимается, и у меня нет проблем с его поддержкой. Меня беспокоит другое: что люди подумают, будто я - страшный человек, который лично убивает животных. Я ценю то, что они говорят, но я ценю и красивые шубы, я ценю продукты, сделанные из животных материалов. Я ем стейки, я ношу ботинки для коньков, сделанные из натуральной кожи, у меня есть угги, поэтому можно сказать, что я "ношу овцу". Мне не нравится только одно: когда все эти группы защиты животных сходят с ума из-за лисы или бобра, но ничего не говорят о коровах, которые гибнут ради кожаных ботинок. Похоже, они всегда стремятся выбрать самых симпатичных животных. Не в моих принципах отступать. Если бы я отступал - то ничего не добился бы в своей жизни.
Advocate: Следовательно, от шуб в ближайшее время ты не откажешься.
Вейр: Да, я нахожусь в стане тех, кто выступает в защиту ношения меха. И я всегда был в этом стане. По крайней мере, я буду носить шиншиллу до тех пор, пока не увижу, как шиншилла носит меня.
Advocate: А как идут тренировки? Орала ли на тебя сегодня Галина Змиевская?
Вейр (смеется): Нет. Сегодня она была мною довольна. У нас было взвешивание - я в норме. [Вейр сказал нам, что цифры его веса - не для печати, однако, если на чистоту, именно этого и можно было ожидать от элитного спортсмена за неделю до Олимпийских игр]. Чувствую я себя вполне удовлетворительно, тренировки проходят превосходно, а вся эта драма в конечном итоге помогла мне сосредоточиться. Галина о ней ничего не знала, пока не услышала об этом благодаря одной российской радиостанции. Ей все это показалось смешным, потому что в России мех - совершенно естественная вещь.
Advocate: Ты разрешил операторской группе вклиниться в свою жизнь на некоторое время, и теперь мы имеем возможность видеть тебя со многих сторон. Продолжаются ли бесконечные разговоры о твоей сексуальности и твоем решении не объявлять о ней, или они утихли?
Вейр: Вопросы "гей или не гей" утихли - люди возобладали над ними. А я в отношении этого вопроса своей точки зрения не изменил. Для меня не имеет значения, если человек - гей. Для меня как для человека не играет никакой роли кто какой ориентации. Я не хочу, чтобы люди рассматривали меня как белого, или как гея, или как Вупи Голдберг, или как кого-то еще. Я хочу, чтобы они видели Джонни Вейра. Как бы там ни было, сегодня весь шум-гам из-за меня сосредоточен в основном вокруг меховой темы.
Advocate: За кого из девушек ты будешь болеть в Ванкувере?
Вейр: Я занимаюсь вместе с российской чемпионкой Ксенией Макаровой и очень хорошо к ней отношусь, потому что она - моя напарница по тренировкам. Я ее люблю и очень хочу, чтобы она преуспела. Ну и, конечно, Ю-На Ким потрясающа, равно как и Мики Андо из Японии.
Эндрю Хармон, Advocate.com
За перевод спасибо огромное alexspade